Наш друг Георгий Плаксин

 

Эти записи я начал вести после печальных провод Георгия Валентиновича Плаксина, последовавших после его неожиданной кончины в начале декабря 2014 года, как памятные записки, предназначенные для сборника, который собирались выпустить его  коллеги по работе. Свой вариант я передал организаторам сборника и семье Георгия Валентиновича. Но я не был уверен, что стиль повествования тех записок удовлетворил редакторов сборника, поэтому и решил отредактировать их, убрать особо печальные нотки, и опубликовать в качестве некоего эссе на своем сайте. Быть может, эти записки привлекут внимание друзей и близких Георгия Валентиновича и всех, с кем сводила его Судьба.

Наш друг Георгий Плаксин

Передо мной сейчас лежат несколько любительских фотографий Георгия Валентиновича Плаксина или просто Жоры Плаксина, нашего коллеги по ВНИИ технического углерода, каким мы тогда и знали, и звали (позвольте, и в этих записках, где уместно, называть Георгия Валентиновича этим именем, к которому многие привыкли). Одну из фотографий прикладываю к первой странице записок.

Старые фотографии очень верно отражают внешний облик Жоры Плаксина того времени. Он никогда не уделял особого внимания внешности, на работу мог ходить в одних и тех же стройотрядовских брюках защитного цвета и в свитере или ковбойке. Предпочитал не показываться к мастерам-парикмахерам, а необъятную бороду доверял постригать коллегам-девушкам, которые жили по соседству в общежитии ВНИИТУ. Эти же девушки-рукодельницы и обшивали его иногда по-дружески и по-соседски, и даже ремонтировали его походную амуницию.

Георгий никогда не отличался внешним пафосом, говорил не громко, пожалуй, слишком тихо, даже когда выступал с докладами на научных конференциях. Но, при этом, его всегда слушали, наверное, потому речи его не были пустыми. С окружающими – и друзьями, и девушками, и коллегами, он был одинаково ровен и доброжелателен.  Он был, как бы погружен в собственный внутренний мир, и не допускал к нему очень близко посторонних, пожалуй, пока не встретил Людмилу, спутника жизни и верную жену.

А на экране моего компьютера также высвечивается и последнее фото Георгия Валентиновича Плаксина, доктора наук, главного научного сотрудника Института проблем переработки углеводородов Сибирского отделения Российской академии наук (ИППУ СО РАН) и профессора Омского государственного университета, которое любой желающий может получить из интернета, набрав его имя и фамилию в поисковике (привожу и это фото, позаимствованное с институтского сайта).

В общем, внешне и не очень-то Георгий Валентинович изменился за прошедшие сорок лет – все та же его знаменитая густющая борода, занимающая пол-лица, те же очки и улыбка. Разве что очки стали более респектабельные, подобающие его профессорскому статусу.  И улыбка - на старых фото мягкая и потаенная, часто – лукавая, на нынешней фотографии - почти растворилась в изрядно поседевшей бороде.

А взгляд на последнем фото – такой же слегка лукавый, и одновременно, как будто насквозь вас пронизывающий, сколько в них житейской мудрости и знания о том, чего нам уже не дано узнать.

Быстро пролетели годы, отмеченные двумя фотографиями, однако между ними разместилась почти вся жизнь с её событиями, радостными и не очень.

Писать эти строки сейчас, по прошествии многих лет со дня нашего первого знакомства, состоявшегося в далеком 74-м году, и легко, и сложно одновременно.

Легко, потому что мы с Жорой Плаксиным принадлежали к одному поколению, почти ровесники и вся наша жизнь протекала рядом, сначала в стенах одного НИИ, куда мы прибыли по распределению, и в одних и тех же общежитиях, потом в различных научных и производственных организациях ставшего для нас родным города Омска. Я с большим трепетом и волнением поднимаю в памяти факты и события тех уже тронутых дымкой забвения лет.

Сложно – потому что, будучи всегда рядом с Георгием, мы никогда не соприкасались очень тесно, не были близкими друзьями, хотя знали о внешней стороне жизни друг друга почти все через жен, друзей и многочисленных общих знакомых. И, боясь оказаться неточным в каких-то деталях, буду стараться описывать не только факты, связанные лично с Георгием Валентиновичем, которых не так-то много удалось собрать, но касаться и описания той среды, где все мы вместе работали и жили. Многое рассказали общие знакомые, при этом отмечая, что также не были с Георгием в особо близких отношениях.

Смею предположить, что мы с Георгием Валентиновичем взаимно уважали друг друга. Конечно, никаких разговоров на эту тему типа не велось. И в совместных застольях, где можно было выяснить «ты меня уважаешь?», участвовали крайне редко. Да, и не любил это занятие Георгий Валентинович смолоду.

Но, я, уж это точно, всегда ценил в Георгии его целеустремленность и глубокие профессиональные знания. Надеюсь, что и Георгий Валентинович не был обо мне превратного мнения. Во всяком случае, в последние годы он неоднократно обращался ко мне, как специалисту по автоматизации с предложениями помочь ему в организации учебного процесса на кафедре химической технологии Омского госуниверситета, чему он отдавал много сил и энергии. К сожалению, не мог я тогда посвятить себя этому тяжелому, благородному, но очень уж неблагодарному с материальной точки зрения занятию. И времени свободного, действительно, практически не было, т.к. приходилось много разъезжать и далеко за Омск, часто за Полярный круг.

Но листок с его рабочим, кафедральным и домашним телефонами, которые записал когда-то с его напутствием «Сергей, будет у тебя возможность посотрудничать на кафедре – звони», хоть и изрядно выцвел, но до сих пор приколот рядом с рабочим компьютером. Увы, не нашлось за эти годы такой возможности. А сейчас, конечно, жалею. И не тому, что упустил лишнюю возможность подзаработать. Да, и какие там деньги.  По правде говоря, только такие энтузиасты и бессребреники, как Георгий, и могут в ВУЗах работать. А жалею, что не довелось, наконец, сблизиться, а может и подружиться с таким интересным, неординарным человеком, раскрывшим в последние годы в полной мере свои таланты.

И я чувствую определенную вину перед Георгием Валентиновичем, что не помог ему в те самые сложные годы организации кафедры. Может быть, при бо’льшей поддержке коллег и единомышленников, не отказало бы его сердце так рано.

Может быть сейчас, через эти записки, хоть как-то удастся ослабить этот привкус вины и горького сожаления от утерянного и несовершённого.

И так, обращаемся к тому, уже почти далекому прошлому.

Георгий Валентинович Плаксин принадлежал к той счастливой плеяде образованной и интеллектуальной молодежи, многочисленные представители которой в начале 70-х хлынули из советских (и далеко не самых худших) ВУЗов на восточную окраину города Омска, чтобы развивать отраслевую науку в стенах недавно организованного ВНИИ сажевой промышленности (позднее ВНИИ технического углерода).

Я, не сомневаясь, использовал определение «счастливой», потому что, Георгию Валентиновичу довелось практически участвовать в творческом процессе создания и совершенствования технологии производства техуглерода и разработки принципиально новых углеродосодержащих продуктов. Звучит немного пафосно, но по себе знаю, что нет ничего более увлекательного для творческого человека, чем видеть, как при твоем непосредственном участии воплощается на практике то, что совсем недавно было в голове исследователя и на бумаге проектировщика.

Научная деятельность ВНИИТУ в те годы протекала в нескольких измерениях. Одни научные сотрудники, как и Георгий Плаксин, занимались исследованием механизма образования принципиально новых углеродосодержащих продуктов - носителей для катализаторов, сорбентов, а также и разработкой технологий их производства. Другие сотрудники, как и автор этих строк, разрабатывали и совершенствовали существующие технологические процессы получения технического углерода для заводов отрасли техуглерода.

В лабораториях и отделах института рождались новые продукты,  процессы и оборудование - реактора, горелочные устройства, футеровки, подогреватели, оборудование для  фильтрации, гранулирования и сушки техуглерода. Все эти аппараты и технологии требовалось оснастить системами управления, и не какими-нибудь, а самыми современными на тот момент, с использованием результатов широко применявшихся методов математического моделирования и оптимизации, чем занимались и молодые специалисты отдела АСУ.

Было во ВНИИТУ и направление, связанное с исследованиями поведения технического углерода в резинах, с модификацией его свойств с целью повышения потребительских свойств резины – износостойкости конвейерных лент, ходимости шин и др. Были и иные лаборатории и отделы – сырья, сажеобразования, гидромоделирования, исследования процессов гранулирования, улавливания, химии техуглерода, хроматографии, экономических исследований, конструкторский отдел и многие другие.

И все эти подразделения на три четверти состояли из молодежи, совсем недавно закончившей университеты, политехнические и технологические институты Москвы, Новосибирска, Горького, Томска, Барнаула, Ярославля и других городов союза.

На соседней фотографии изображен Георгий Плаксин, выпускник химико-технологического факультета Томского политехнического института 1973 года. Вид его здесь, без бороды, пышной шевелюры и даже без очков немного непривычен. Но если вглядеться в это фото, неожиданно замечаешь и проницательный взгляд, и решительный разрез губ, свидетельствующие о целеустремленности и незаурядном характере. Фотографию эту прислала Ирина Волкова, супруга  Александра Волкова, моего коллеги по отделу АСУ ВНИИТУ, с которым мы поддерживаем связи, хотя и живем не близко друг от друга. Оказывается, Ирина, тогда Житомирская, пять лет училась с Георгием в одной группе и вместе с ним приехала по распределению из Томска во ВНИИСП. Как все-таки тесно оказались переплетены наши жизни и судьбы!

По поступлению в институт в качестве научного сотрудника лаборатории сажеобразования, Георгий Плаксин вместе со своими такими же молодыми коллегами с энтузиазмом трудился на одной из установок исследования механизма образования и свойств новых видов углеродосодержащих материалов. Работа на этой и соседних исследовательских установках, расположенных на опытном производстве ВНИИТУ, внешне была мало, чем привлекательной, т.к. сопровождалась жутким треском электрических разрядов, выделением едких газов и сажевой пыли. Все научные сотрудники, имеющие дело с сажей, должны быть одеты в спецовки, пользоваться специальными средствами, чтобы защитить открытые части тела от въедливого техуглерода и не ходить после душа с черными подтеками на руках и лице. А чаще использовались для этой цели обыкновенное хозяйственное мыло для рук и вазелин для лица и кожи вокруг глаз.

Но грязь и сажа не пугали молодых естествоиспытателей. Настоящий интерес к работе возникал в ходе исследования экспериментальных данных, полученных на установках. Для обработки образцов углеродосодержащих продуктов использовали современный электронный микроскоп, а далее информация обрабатывалась на ЭВМ, которая функционировала в составе институтского ВЦ.

Лаборатория математического моделирования и оптимизации отдела АСУ, где начинал свою карьеру автор, помещалась на последнем пятом этаже главного корпуса ВНИИТУ. Там же был организован компьютерный вычислительный центр, информационное сердце и отдела, и института. В помещениях ВЦ все работали в светлых халатах, как «белые люди». Выбираясь же в заводские цеха (чаще Омского завода техуглерода, где много экспериментировали на действующем производстве), мы также облачались в спецовки, а концу смены, не смотря на все ухищрения и защиты, мало чем отличались от чернокожих жителей экваториальной Африки.

Следует заметить, в порядке «лирического отступления», что опытные специалисты, много лет проработавшие на заводах получения техуглерода, уже тогда умели сохранять более-менее приличный вид в смысле чистоты лица и рук в течение рабочей смены. Наверное, и в этом состояла часть их профессионализма. Нам же, совсем зеленым, тогда доставляло особое удовольствие сразу вымазаться, появившись в цехе, чтобы почувствовать себя опытными, бывалыми «сажевиками». Кстати, в настоящее время многое изменилось и в технологии, и в культуре производства техуглерода с экологической точки зрения, и большинство специалистов заводов техуглерода по внешнему виду не отличаются от своих коллег по иным видам производств нефтепереработки.

Непосредственно по работе мы с Георгием мало контактировали. О результатах его исследований могли узнать, только из научных сборников и докладов конференций молодых специалистов ВНИИТУ, которые регулярно проводились в стенах института, и где молодежь дружно принимала участие.

Но вот после работы и в выходные дни начиналась настоящая активная жизнь, где имелась масса возможностей для общения.

Начну с того, что, по приезду в Омск по распределению в середине августа 74-го  для нас, троих выпускников кафедры автоматизации Ярославского политехнического института, не нашлось места в общежитиях ВНИИТУ.

Наплыв молодежи в тот год был колоссальный. В качестве общежитий тогда использовались обычные квартиры в разных концах города. Когда мы, т.е. автор этих записок, Николай Давыдов и Александр Синников, не спеша, в середине августа (хотя должны были приехать к началу месяца!), заявились пред светлые очи руководства института, выяснилось, что квартира, ранее зарезервированная под мужское общежитие, уже занята более осмотрительными девушками, приехавшими в положенное время.

Особых претензий к девушкам у нас не возникло. Очень скоро познакомившись, мы многие вечера проводили в гостях, а впоследствии, и переженились друг на дружке, кому хватило пар.

Ну, а тогда, по первому времени, нас троих формально (для прописки) поселили в одной комнате в квартире-общежитии на улице 50 лет ВЛКСМ, что в Чкаловском поселке, где фактически уже жило трое ребят из ВНИИТУ. Одним из тогдашних наших сожителей и оказался Жора Плаксин, приехавший из Томска по распределению годом раньше.

Ночевать в той квартире нам места не было, и мы в течение полугода дефилировали по разным местам и углам города Омска. Сначала неделю на квартире своего шефа жили, Михаила Петровича Цыганкова, заведующего лабораторией моделирования и оптимизации, вызвавшего нас по распределению из Ярославля. Потом в гостинице Ермак, где довелось целый месяц прожить (жили бы и больше, институт оплачивал, но по тогдашним советским законам больше месяца подряд проживать в гостинице было не положено), потом на частной квартире. А иногда приходилось ночевать и в тех же квартирах-общежитиях, где временно освобождались койки. 

В выходные нередко наведывались и на Чкаловский поселок, где рядом с домом, местом нашей прописки, находилось великолепное футбольное поле, где мы с самозабвением гоняли в футбол с Жорой и остальными ребятами из общежития. В один из таких заездов в субботу все так заигрались в футбол, что не было сил ехать к месту ночевки, Так вот, переспали мы, разместившись кое-где по комнатам общежития, а на утро еле поднялись, так ныло все тело после многочасового футбола накануне.

Саня Синников, мой дружок, коллега и однокашник (на соседнем фото он рядом с Жорой с мячом), предложил, «светлая голова», что надо с утра еще часок с мячом побегать, размяться, тогда на следующий день будет полегче. Послушались мы Саниного доброго совета, снова вышли с утра на поле, размялись и…прогоняли в футбол опять весь день до вечера. Как нам ни было тяжело к концу дня, пришлось тащиться через весь город к Ермаку, где тогда квартировали, а на утро чуть не на четвереньках ползти на работу.

Конечно, главная причина, почему описываемое время было счастливое, что все были молоды, энергия била через край, сил хватало и на работу, и на отдых, и на спорт. О спортивно-туристических похождениях стоит особо вспомнить в этих заметках, потому что Жора Плаксин всегда был этим очень увлечен.

Сам отчаянный турист, он и многих смог завлечь туристическими походами. Может в дальние горные и водные путешествия и не все решились с Жорой отправиться (он к тому времени уже был туристом-профессионалом), но уж на двухдневные туристические соревнования и очень тогда популярные в Омске слеты памяти Степкина все поголовно отправлялись во главе с Плаксиным, как с капитаном. На соседнем фото Георгий Плаксин стоит между Александром Волковым и Александром Синниковым, которые уже упоминались.

И не важно, какие там места занимались на соревнованиях, хотя и не последние, т.к. сражались беззаветно и отчаянно.

Помнится, даже сборную команду Омского института физкультуры на одном из слетов умудрились обыграть! Пускай в волейбол, а сборная было по туризму, и слегка не в себе после развеселой ночи, но все равно, это была команда ОИФК, считай - профи! Мы к тому времени уже были достаточно сыграны, и даже использовали специальную тактику волейбольной расстановки. К концу игры профессионалы, неожиданно проигрывая с крупным счетом, вдруг разобрались – «глянь-ка, а ведь эти чудаки «углом назад» играют!». Спортсмены оперативно перестроились против нашей тактики, и начали быстро сокращать счет. Но было уже поздно, мы уперлись из последних сил и выиграли! Такие победы не забываются.

Важно, как всех нас сближали эти походные дни и ночи, какая дружба рождалась между ребятами, а между парнями и девушками – часто и нечто более глубокое, что завершалось свадьбой.

Еще на одной из прилагаемых фотографий молодой Жора Плаксин (пока без бороды, но уже с пышной шевелюрой) изображен в компании на свадьбе своего коллеги. С этой, а может и иной, подобной институтской свадьбой связан эпизод, характеризующий  Георгия Валентиновича еще с одной стороны. Об этом случае поведал Александр Волков,  проживший с Жорой в одной комнате общежития полтора года.

Так вот, Жора был заранее приглашен на свадьбу, от присутствия на которой он никак не мог отказаться. Но в это же время за городом проходил туристический слет, участвовать в котором  Жора также был обязан. Как разрешить эту коллизию?

Жора поступил следующим образом. После оказания необходимых знаков внимания молодоженам он покинул свадебный зал и, переодевшись дома и прихватив походное обмундирование, рванул на слет. Ну, и что тут необычного, скажете? А то, что поздно вечером никаких попутчиков, а тем более транспорта, чтобы доехать от станции электрички до места организации слета уже не нашлось для запоздалого туриста. И Жора пешком, один, всю ночь, 30 км добирался по лесу, но не подвел команду!  

Жора Плаксин очень увлекался и водным туризмом, но об этом его интересе не берусь писать, т.к. и близко не был участником тех походов. Мой личный водно-туристический опыт ограничился несколькими спусками по Катуни на рафтах в компании таких же «чайников». А, наверное, кто-нибудь из его друзей-туристов мог бы посвятить описаниям совместных походов и сплавов по горным рекам немало захватывающих страниц, и еще полнее раскрыть характер Георгия Плаксина.

Продолжая спортивную тему, вспоминаю, как в одном из вновь построенных корпусов ВНИИТУ был организован для сотрудников настоящий спортивный зал для игр в волейбол и баскетбол и баня-сауна. Это было нечто! Зимы в Сибири долгие и холодные, особо на морозе не порезвишься. А тут можно было каждый день после работы ходить в зал, играть в волейбол, что было наиболее популярным занятием, а потом париться в сауне, набираясь тепла перед долгой дорогой домой в промерзших автобусах на другой конец города куда-нибудь на Левый Берег или на Старую Московку.

В институте было установлено расписание, когда в зал ходят девушки, а когда мужская половина. В каждом отделе была организована спортивная волейбольная команда. Георгий играл, естественно, за свою лабораторию сажеобразования.

Волейбольная команда отдела АСУ носила претензионное название «Лира», наверное, потому что, располагаясь на пятом этаже, авторы названия (кажется, главным автором был тот Александр Синников) полагали, были ближе всех к этому созвездию и вообще к звездам. Кроме обычных игр «между собой», проводились регулярные соревнования между отделами, где ребята бились до полной и окончательной победы. А летом устраивались волейбольные баталии в роще на площадке перед главным корпусом института.

Вообще, спортивный комитет месткома ВНИИТУ работал отменно. Позже, когда многие обзавелись семьями и детьми, устраивались совместные выезды на природу и соревнования типа «Мама, папа и я, вместе мы спортивная семья». Жора, ко всему прочему, был и отменный лыжник. Лично я, также поклонник лыж, всегда завидовал его резвости и выносливости на лыжне. Обогнать на лыжне Жору в индивидуальной гонке никак не удавалось. Лишь однажды нам с сыном посчастливилось занять командное первое место на семейно-лыжных соревнованиях, организованных на институтской базе отдыха в Кормиловке. Наверное, потому что Жора с Людмилой и своей еще слишком маленькой Тоней не участвовали в тех соревнованиях!

Все парни и девушки, с момента трудоустройства жили в мужских и женских квартирах-общежитиях ВНИИТУ на разных концах города. Любимым нашим занятием по выходным было ходить компаниями в гости в другие общежития. А кое-кому и далеко ходить не надо было, т.к. мужские и женские квартиры-общежития находились на соседних этажах в одном подъезде. Так, кстати, случилось и с общежитиями на Чкаловском поселке, где жил Жора все время до своей свадьбы. Молодые люди жили на первом этаже, а девушки – этажом выше. Т.е. общение происходило, почти исключительно, в своем кругу, чего с избытком хватало. ВНИИТУ был для нас и мир, и малая вселенная, а потому и семьи рождались внутри институтские. Знакомились в загородных  походах, на вечерах отдыха и просто в ходе повседневного общения. А потом все вместе дружно-весело гуляли на свадьбах.

Так случилось и с Георгием Плаксиным, когда Людмила, его будущая жена устроилась во ВНИИТУ в соседний отдел. Мы, коллеги-мужчины, тогда уже «женатики с опытом», были немало удивлены, когда узнали, что наш несгибаемый Жора, также не устоял, но при этом завладел, одной из самых красивых и молодых девушек института. Выждал же, «злодей», время, когда все мы уже спеклись! Конечно, пишу я эти строки с самоиронией и огромной симпатией и к Жоре, и к его верной подруге Людмиле, подарившей ему семейное счастье, двоих замечательных детей, и до самого последнего часа изо всех сил боровшейся с недугом, сразившим мужа.

После свадьбы молодожены обычно переселялись из мужских и женских  квартир в такие же  квартиры-общежития, но уже семейного типа, где жили семьями в комнатах по две-три семьи в квартире. Было, конечно, тесновато, но особыми удобствами народ не был избалован, а уж детям и вовсе раздолье было для игр и разборок в общих коридорах и кухнях.

Мой коллега по отделу АСУ Евгений Ермолин, четыре года жил в одной квартире-общежитии с Георгием и Людмилой на улице Декабристов. А всего их там было три семьи – Гончаровы, Ермолины и Плаксины, шестеро взрослых и четверо детей к концу совместного проживания.

Евгений с большой теплотой поделился воспоминаниями о Георгии, Людмиле, и вообще о том, как они там жили. Как отмечали Новый Год, то у одних соседей, то у других, то у третьих. Как все вместе и всеми возможными способами боролись с неожиданно появившимися в квартире мышами. Как у Жоры с Людмилой родилась дочка, и все соседи, и дети и взрослые, устроили игру, пытаясь угадать будущее имя дочки. Почему-то сошлись на популярном тогда украинском имени Оксана (Людмила приехала в Омск из Украины), но дочка была названа Тоней в честь имени рано ушедшей из жизни мамы Людмилы. А сын Андрей родился у Георгия позднее, уже в их собственной квартире на Левом Берегу.

Евгений Ермолин рассказал и о случае, как Жора и Людмила, быть может, спасли его. Однажды Евгений, до изнеможения накатавшись на лыжах, вернулся домой, и вдруг почувствовал себя неважно. А Любы, жены, и дочки Кати, как на грех, дома не оказалось. Евгений прилег у себя в комнате, надеясь, что ему полегчает. Но лучше не становилось. «Беспокоить соседей и звать на помощь вроде неудобно было, а чувствую -  рассказывал Женя - становится все хуже и хуже». И вдруг, раскрывается дверь, в комнату входит без спроса и приглашения Жора, живший через стенку, и говорит «Женя, мы что-то с Людой вдруг забеспокоились, все с тобой нормально?».  А, увидев состояние соседа, Георгий не стал дожидаться ответа, выскочил из комнаты и тотчас вернулся с мензуркой, в которой было налито какое-то снадобье. Выпив, Евгений уже через несколько минут почувствовал существенное облегчение. Оказывается, это была настойка Золотого Корня, которого Жора сам собирал в своих походах, настаивал и держал дома для таких вот экстренных случаев.

Евгений Ермолин с благодарностью к Георгию Плаксину вспоминает и о другом случае, когда он снова получил неоценимую помощь от него. Одно время у Евгения были проблемы со здоровьем – общее недомогание, слабость, одышка и др. Болезнь эта была вызвана чрезмерным переутомлением на работе, подготовкой к аспирантским экзаменам, и носила, скорее, не физический, а психологический характер. Надо было дать человеку встряхнуться, забыть в экстремальной обстановке о недомоганиях, и Георгий, прочувствовав это, решил по-своему помочь. Будучи профессионалом-туристом, пользуясь авторитетом среди омских туристов, он пристроил Евгения к одной из групп, собиравшейся идти на сплав, где тот тренировался в течение месяца, а потом и отправился в водный поход на Майские праздники.

Сплав оказался неожиданно очень сложным, в силу обильного снеготаяния в горах, откуда берут начало сибирские реки, и прошедших накануне дождей, и едва не стоил жизни отдельным его участникам. Но Женя, как он рассказывал, чувствовал себя в той экстремальной обстановке отменно, и физически, и морально, и даже спас едва не захлебнувшуюся девушку, выдернув её, запутавшуюся в бечёвках, из-под плота. Выходит, Георгий очень помог не только самому Евгению вернуться к активной жизни, но опосредованно - и той, возможно, незнакомой ему девушке.

Такой вот был наш друг Георгий Плаксин! Вроде, часто и не сходился близко с окружающими, но, тем не менее, тонко чувствовал людей, и всегда был готов первым прийти на помощь!

Все это время молодежь института продолжала трудиться в лабораториях, в цехах опытного производства и на действующем производстве ВНИИТУ. Ребята старались делать свою научную и производственную карьеру, поступали в аспирантуры, сдавали экзамены. Георгий Валентинович, обладая незаурядными исследовательскими данными и знаниями, полученными в одном из лучших союзных ВУЗов, с большим успехом работал над новыми процессами и углеродосодержащими материалами, и еще в те давние года мог бы сразу выдвинуться в первые научные ряды института. Но не всегда Судьба оказывается благосклонной к самым одаренным избранникам.

Георгию Плаксину был уготован более сложный и извилистый путь к признанию. Проработав первые десять лет, над порученной темой, ему было предложено кардинально изменить направление исследования, а позднее – пришлось и оставить ВНИИТУ, перейти в Институт проблем переработки углеводородов  (ИППУ СО РАН, впоследствии поглотивший и ВНИИТУ), и там заново начать строить научную карьеру. Наверное, очень нелегко было начинать с нуля научную работу, а потом и суметь продолжить её в новом месте и с новым коллективом. Наверное, и этот факт, среди прочих жизненных коллизий, оставил значимую отметину на сердце Георгия Валентиновича.

Но, тем не менее, результаты научной деятельности не заставили себя долго ждать. В 1991 году состоялась успешная защита кандидатской диссертации Георгия Валентиновича Плаксина, а через десять лет - и докторской!

В те годы, совместно с ИППУ СО РАН, была создана кафедра химической технологии в Омском государственном университете, где Георгий Валентинович после защиты докторской диссертации занял достойное профессорское место и весьма хлопотную должность заместителя заведующего кафедрой.

В данных записках не ставилось целью осветить научные и педагогические  результаты деятельности Георгия Валентиновича. В последнее, наиболее успешное для  Георгия Валентиновича время, мы с ним уже трудились в разных организациях. Уверен, что коллеги Георгия Валентиновича, кто проработал с ним бок о бок последние двадцать лет и в ИППУ СО РАН, и в университете, с избытком возместят этот пробел в иных, более серьезных исследованиях и публикациях.

Подходя к финалу воспоминаний и размышлений, не могу не отметить тот факт, что Георгию Валентиновичу Плаксину, единственному из всего  многочисленного  «научного молодежного призыва» конца 60-х и 70-х годов действительно удалось подойти к вершине научной карьеры. И это, несмотря на исключительно тяжелые времена 90-х годов, связанные перестройкой, безденежьем, распадом сложившегося уклада жизни. Каждый выживал тогда по-своему, кто-то более удачно, кто-то менее. Многие оставили научную и вообще инженерно-техническую карьеру, но Георгий Валентинович оставался верен однажды выбранному пути и смог преодолеть все трудности. Уверен, со способностями Георгия Валентиновича и огромным багажом накопленных знаний, его ожидал еще очень длинный и плодотворный путь в научной и педагогической деятельности.

Увы, не хватило сил и здоровья. Никогда не жалуясь окружающим и не сетуя на жизненные трудности, он, тем не менее, все проблемы пропускал через себя и свое сердце. И сердце не выдержало такой нагрузки. Несколько лет назад случился первый удар, но с ним Георгий Валентинович, при поддержке верной подруги Людмилы и детей, казалось, справился. Все надеялись, что болезнь уйдет или хотя бы спрячется на ближайшие годы, и Георгий Валентинович вернется к полнокровной жизни.

Но у Судьбы и на этот раз к нему оказался особый счет.

Третьего декабря 2014  года Жора Плаксин, неутомимый исследователь, активный участник всех спортивных и прочих коллективных мероприятий ВНИИТУ, он же известный ученый, доктор химических наук, главный научный сотрудник ИППУ СО РАН, главный научный сотрудник ОНЦ СО РАН, профессор кафедры «Химическая технология» Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского, Заслуженный ветеран Сибирского отделения Российской академии наук, Ветеран труда Плаксин Георгий Валентинович, ушел из жизни.

Ушел очень рано, но при этом, оставил после себя результаты научных трудов, десятки последователей и учеников, детей и добрую память всех, кто с ним жил, работал  и общался эти годы. 

На этом я заканчиваю заметки, но очень надеюсь на отклики, кто захочет и от себя что-либо добавить, быть может, оставит комментарии на сайте, пришлет фотографии, которые позволят более полно раскрыть личность Георгия Плаксина, нашего друга, коллеги и ученого. 

Кому и зачем это надо?

 

 

На память приходит фраза из популярного фильма, которую часто повторяет один из его героев «В жизни каждого мужчины наступает момент …». Дальше текст продолжается совсем не по теме предстоящего повествования, и я его опускаю. Но суть того, что происходит с автором этих записок, совершенно точно отражается смыслом произносимого. Настал момент, который может и не каждый мужчина переживает (и, конечно, далеко не каждый), но со мной это случилось. Вдруг пришло осознание, что уже пора сесть за стол и начать записывать. Иначе, можно не успеть.

Вопрос первый – кому это надо? Да я уже почти ответил на него – самому себе, иначе бы не сел за компьютер. Но хочется надеяться, что интересно будет и моим друзьям и, особенно, близким ушедших, о ком я собираюсь вести повествование. А может друзьям и моих друзей, их детям (которые все уже сами взрослые) и т.д. А поскольку делиться я собираюсь только самыми яркими и интересными, на мой взгляд, воспоминаниями, то может и всем посетителям будет также интересно на моей странице.

Второй вопрос, зачем, более сложный. Я который день пытаюсь сформулировать ответ на него, но так чтобы не оказаться заумным и занудным. Наверное, желание поделиться пережитым свойственно почти всем людям, а с возрастом это чувство только усиливается. Очень часто при общении приходят на ум всевозможные примеры из прошлого, как кажется, очень уместные. Начинаешь рассказывать, собеседники слушают, сначала с интересом, потом, вдруг, замечаешь, что из вежливости. А еще много чего хочется рассказать. Так уж лучше, пришло мне в голову, попробовать записать все это, что накопилось, представить людям на обозрение, а потом сами они пусть решают, интересно им это или нет. А если вдруг собеседники удостоят эти записки своим вниманием,  добавят и свои комментарии и воспоминания, то это уже получится уже целый микромир.

Я очень сожалею о своих ушедших друзьях-однокашниках по институту, и очень бы хотелось восстановить в памяти и записках наш общий мир 60-х – 70-х годов прошлого века, наполненный не только учебой, но и вечерами с музыкой и танцами, прогулками с задушевными беседами, стройотрядами, армейскими сборами и т.д. и т.п. От того времени у меня, по факту оказавшимся штатным фотографом нашего студенческого бытия, осталось огромное количество фотографий, которые помогут связать и украсить факты. И, слава Богу, живут и здравствуют многие мои однокашники, которые, быть может, соберутся на моей странице.

Хочется собрать информацию и о родственниках, кто ушел в иной мир очень давно и совсем недавно. Особенно, о брате Викторе. Он прожил по-своему интересную жизнь, и окружали его также неординарные люди, некоторых из которых я знаю. Мы очень мало общались в зрелые годы, а ушел из жизни он внезапно и крайне рано. И во мне живет настоятельная потребность поделиться с людьми,  окружавшими брата, своими воспоминаниями и, быть может, получить и от них отклик.

Я также очень мало знаю о жизни своих дедов. Рано они ушли из жизни. Один, дед Василий, пропал без вести в 42-м где-то под Ельней. Второй, дед Сергей (в честь которого и я был назван), пройдя две войны и оставшись живым,  ушел из жизни в 60-е годы прошлого века, когда я был еще совсем несмышленым. Даже материальных следов почти не осталось, не говоря уж о духовных свидетельствах. Но, окажись сейчас у меня в руках, к примеру, описание молодых дней моего деда, когда он, удалой кавалер, вернулся с Первой мировой войны и начал свататься к Аннушке, красавице из соседнего села Арменки, что под Нерехтой (моей бабушке по маме), думаю это было бы крайне интересно не только мне, но и моим детям, т.е. теперешним правнукам.

Составляя летопись своих уже ушедших близких и друзей, буду пытаться отдать им долг памяти и, в то же время, оживить весь наш тогдашний быт. Одновременно, жизнеописание, быть может, поможет восстановить и собственный изрядно потрепанный внутренний мир. При жизни мы, одолимые мелочами и хлопотами, часто бываем невнимательны к друзьям и близким, а то и несправедливы к ним. И, когда наши близкие вдруг уходят, оказывается, что к боли утрат примешивается изрядная доля собственной вины, что ты не оказался в нужный момент рядом, не проявил искреннего сочувствия и просто практически не помог. Остается теперь перед ушедшими только покаяться.

Т.е. резюмируя, я отвечаю на вопросы, поставленные в заголовке – считаю, что нужно ЭТО, прежде всего, мне самому, а затем тем, кто близко знал, любил или просто уважал ушедших, также, как и я сам. А ЗАЧЕМ, повторяю, чтобы восстановить память об ушедших, и о мире, где мы жили, уже находящимся за гранью смены веков. А еще за тем, чтобы был повод собрать у себя на странице всех интересных мне людей - родных, близких, знакомых, а может, пока и незнакомых, но кому будет интересно общаться с нами.

Современные средства коммуникации – интернет, социальные сети позволяют вступать в контакты с людьми практически мгновенно. Думаю, это позволит задуманным запискам быстро находить своих адресатов, и получать обратную связь. Еще надеюсь, что мне удастся оставаться искренним, не впадать в ложную патетику, а записки мои будут интересны любому, кому они попадут на глаза.