Из былого-студенческого. Встречи с музыкальными шедеврами 60-х...

 

 

Не будет большим преувеличением сказать, что вся наша студенческая молодость прошла под звуки популярных в то время ансамблей – «Beatles», «Rolling Stones» и более «социально-близких» групп – «Червоны Гитары», «Норок» и многих других.  И, если через школьные стены звуки поп-ансамблей проникали еле-еле (по крайней мере, в пролетарскую школу №9 города Ярославля, которую я заканчивал), то для студентов Ярославского технологического института (ЯТИ), куда посчастливилось в 1969 году поступить, преград не существовало. Диски, а чаще магнитофонные кассеты перетекали из одного студенческого портфеля в другой… На  вечеринками мы танцевали под лирические мелодии «Michelle», «Yesterday», «A House of Rising Sun» или под более энергичные звуки  «Ob-La-Di, Ob-La-Da» или «Back in the USSR».

Музыкальными событиями, из ряда вон выходящими (да, и не только музыкальными), были приезды в Ярославль популярных ансамблей. Где-то осенью 1969-го нас чрезвычайно порадовал приезд студенческого ансамбля из  Москвы (кажется, из МФТИ или иного технического ВУЗа) под названием «Интеграл» (не надо путать с уже существовавшим тогда «Интегралом» Барри Алибасова, в те годы только набирающего силу на необъятных степных просторах Казахстана). Ребята-студенты из МФТИ, не сильно мучаясь, воспроизводили «один в один» популярные мелодии  «Beatles», «Rolling Stones» и иных именитых групп. Поскольку до настоящих Битлов нам в то время было дальше, чем до Луны, то звуки любимых мелодий в «живом звуке», пусть и не в авторском исполнении, доводили молодежь до экстаза… По решению деканата ЯТИ и с согласия соответствующих органов (и как они решились на такой опрометчивый шаг?) концерт должен был состояться в актовом зале Главного корпуса ЯТИ, что на Московском проспекте.

К назначенному времени к ЯТИ начали подтягиваться толпы студенческой молодежи со всего города. Билеты, естественно распространялись строго по спискам и только по проверенным «своим», но у каждого «своего» были еще и пара-тройка верных друзей… Вход в актовый зал охраняли студенты-дружинники, но они не в силах были сдержать натиска воодушевленной толпы, рвущейся вовнутрь. В какой-то момент времени дверной проем просто не выдержал, и толпа через сломанные двери ввалилась в актовый зал… Ажиотаж достиг предела… Дальше тянуть было нельзя, и концерт, наконец, начался… Конечно, деталей выступления москвичей, кроме общего впечатления, сейчас уже не упомнить… Успех был полный... Про себя я могу сказать, что электронную гитару в живую я в то время еще не видел толком, поэтому любые электронные звуки казались верхом совершенства и чародейства…

Второе, не менее впечатляющее событие было – это приезд в Ярославль молдавского ансамбля «Норок». В конце 60-х песни этого ансамбля были в нашей среде едва ли не популярнее, чем Битлов, а Михая Долгана, солиста и руководителя ансамбля, мы просто боготворили. Может мои более музыкально продвинутые друзья и не согласятся с этим мнением, но для меня лично и близких друзей в то время не было более притягательных мелодий,  Михая Долгана, чем «Артист поет», «О чем плачут гитары»… Мы знали слова этих песен и в русском и в молдавском вариантах, во втором случае, естественно, не понимая перевода. Но сама мелодичность этих слов притягивала бесконечно. Будучи в стройотряде в Пошехонском районе Ярославской области, мы исполняли песни ансамбля «Норок» на концертах для сельских жителей или просто распевали под гитару «для себя», когда нас по выходным возили в автобусе в райцентр или в соседнюю деревню в баню…

Советские власти были чрезвычайно озабочены бешеной популярностью ансамбля «Норок» (идиоты, не понимали своего счастья, эта музыка объединяла молодежь союзных республик крепче их долбанного «пролетарского интернационализма»…). Концерты «Норок» запрещались, потом разогнали и сам ансамбль, артисты разъехались по разным городам… Но музыку и любимые песни нельзя запретить… И музыканты вместе с Михаем Долганом собрались под новым именем (ВИА) «Контемпоранул». В самом начале 70-х ансамбль «Норок», но уже под этим именем приехал с гастролями в Ярославль…

В этом месте я имею смелость вступить в полемику с авторами российской версии «Википедии», утверждающими в статье «Норок», что ансамбль с именем «Контемпоранул» организовался Михаем Долганом в 1974 году (см. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9D%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%BA  ). В указанном авторами статьи 74-м году мы уже заканчивали  институт и разъезжались по распределению. А концерт, о котором я хочу рассказать, и на котором мне посчастливилось лично присутствовать, состоялся где-то зимой 69-го или 70-го, когда мы учились на первом курсе института. Для меня лично имеется еще один довод в пользу указанных дат. Дело в том, что осенью 70-го я по великому счастью приобрел зеркальный фотоаппарат «Зенит-В», и впоследствии камера сопровождала меня на всех мало-мальски значимых мероприятиях. Но к моменту гастролей  ВИА «Контемпоранул» фотоаппарата у меня еще не было, т.к. снимков с того концерта не осталось.

И так концерт ансамбля «Норок» или «Контемпоранул», как кому угодно, прошел в самом начале 70-х в малюсеньком зале учебного корпуса ЯТИ, расположенного на улице Кривова… Надо сказать, что название «Контемпоранул» (язык сломаешь, пока выговоришь, хотя переводится вполне цивильно, как «Современник») нам самим мало что говорило поначалу… Но знающие люди тихо говорили, что приезжает «тот самый НОРОК». И знатоки не ошиблись! К нам приехал и выступил в студенческом зале «тот самый» Михай Долган со своим ансамблем… Учитывая мою и нынешнюю ностальгическую любовь к песням ансамбля, которые уже упомянуто ранее, мне уже нечего добавить к впечатлениям от концерта… Достаточно того, что концерт вообще тогда состоялся… И остается только пожалеть, чего лишились со всеми этими запрещениями и гонениями тысячи и миллионы молодых советских людей, поклонников популярной музыки 60-х…

Третье значимое музыкальное событие тех лет, свидетелем которого посчастливилось быть – это гастроли и концерт в Ярославле польского ансамбля «Червоны Гитары» («Czerwone gitary»), случившиеся где-то году в 72-м... Тогда у меня уже была под рукой фотокамера, которой я не преминул воспользоваться на концерте.

Безусловно, «Червоны Гитары», также были одним из наших любимых ансамблей. Имена Северина Краевского (Seweryn Krajewski), Ежи Скшипчика (Jerzy Skrzypczyk) сами по себе, звучали как музыка, а такие мелодии, как «Пламенеют горы…» , «Не задирай носа…», «Консуэла» навсегда врезались в наши память и души…

Концерт, на котором посчастливилось присутствовать мне, проходил в хоккейном Дворце спорта Ярославского клуба «Торпедо», что расположен в поселке моторного завода  (на улице Чкалова). Уже не помню, где и как мне удалось достать билет, на какое место… Но  оказалось, что место мне вовсе не потребовалось… Разумеется, я был экипирован по «полной программе», т.е. с фотокамерой, к которой мне удалось прикупить к тому времени очень приличный объектив «Индустар-51» (знатоки могут оценить). Все фотохозяйство размещалось в большой квадратной сумке, придававшей её обладателю респектабельный и почти профессиональный вид… Последнее обстоятельство сослужило мне самым благоприятным способом…

Когда погас свет и начался концерт, я понял, что со своей галерки увидеть что-либо, а тем более, сделать приличные снимки мне не удастся. Тогда набравшись смелости («наглость – второе счастье!»), я со своим хозяйством рванул вниз, ближе к сцене. Поскольку дело было на хоккейной арене, переоборудованной под зал, то часть мест располагалось прямо на поле, отделенном от основного зала хоккейными бортиками.  В момент перемахнув через бортик, я оказался на поле и направился прямиком к сцене. Мой экипированный вид, очевидно, ввел охранников в заблуждение, решивших, что это фотокорреспондент какой-нибудь молодежной газеты припозднился…

У сцены я развернул всю аппаратуру и занял позицию у самых ног артистов… И никто не посмел меня прогнать оттуда в течение всего концерта… Конечно, вспышки у меня тогда не было, да я бы и не рискнул ею пользоваться, снимал при свете прожекторов. Но их света, поскольку я находился очень близко от сцены,  было достаточно.

Тогда вместе с поп-группой выступал вокальный ансамбль девушкек-солисткок. Исполнялись все горячо любимые песни и инструментальные композиции. Особенно запомнилось сольное выступление Ежи Скшипчика, ударника «Червон Гитар», длившееся минут пятнадцать… Естественно, я исщелкал всю пленку (а может и не одну…). Пожалуй, этот уникальный концерт был одним из пиковых эпизодов в моей «фотокарьере».

Слух о том, что у одного из студентов завелись негативы с концерта «самих Червон Гитар», разнесся очень быстро. Хорошо, хоть я для себя успел сделать серию отпечатков размера 9х12 см. Негативы у меня попросил сначала один приятель, потом он передал их другому и т.д… Вернулись они ко мне через год-два, не помню точно, но в очень плачевном виде… То, что приложено к этой публикации – все, что у меня осталось от того концерта… Конечно, пришлось применить все доступные мне современные  цифровые технологии, чтобы вернуть некоторым снимкам хоть какой-то «товарный вид»…

"Исходниками" всех иллюстраций, приведенных в этой публикации, явились снимки, выполненные мною на легендарном концерте ансамбля "Червоны Гитары" в Ярославле в начале 70-х... 

 

 

Из былого-студенческого. «Теплое лето семьдесят третьего»

Дело было летом 1973-го, когда мы, студенты-технологи, проходили после четвертого курса военные сборы в Эстонии, в небольшом городке Пярну, что расположен на Рижском взморье… Место было курортное, и, откровенно говоря, курсанты, целыми днями окапывающиеся  на окраине городского пляжа, не очень-то вписывались в городской праздный ландшафт…

Наша часть («Отдельный батальон химзащиты», ОБХЗ) дислоцировался на Рижском шоссе (Таллинн – Рига) в месте, где оно проходит совсем недалеко от залива. ОБХЗ, по прихоти советского военного командования, занимал два участка по обе стороны  от шоссе. По одну сторону располагались казармы, где проживали мы в расквартированном палаточном городке. На противоположной стороне шоссе размещались парки с тяжелой воинской техникой, которую курсанты обязаны были изучать и, одновременно, - обслуживать. Вот это-то географическое обстоятельство и сыграло роковую роль в тот теплый августовский день 73-го…  

Сначала все проходило «штатно». Занятия в парке проводились поротно, т.е. перемещались мы туда строем из трех взводов. При этом, двигаясь по территории города, кроме командира роты и взводных, на каждую роту назначался «флажковый». Обязанность командира и «флажкового» было - при пересечении строем магистрали заранее выйти на эту дорогу и остановить идущий транспорт, чтобы строй мог спокойно и безопасно пересечь дорогу.

 
В тот раз флажковым был назначен Володя… Впрочем, я не буду указывать фамилии этого парня. В том, что произошло, не было его прямого умысла. Другими словами, «это могло случиться с каждым»…

Когда наш строй подходил к Рижскому шоссе, Володя, как и положено флажковому, обогнал всех нас и встал на обочине, дожидаясь, когда пройдет  транспорт, чтобы организовать переход строя курсантов. Но, то ли он не рассчитал, то ли что иное сбило его с толку, но только он поднял руку с флажком и выскочил на дорогу почти перед самым носом огромного лесовоза - седелки, доверху загруженной бревнами... Может, и не перед самым носом, но надо было учесть большую скорость и огромную массу грузовика…

Лесовоз нажал на тормоза, но куда там... Тяжелейшая машина не могла остановиться так быстро, и водителю её, чтобы не налететь на людей, пришлось уйти вправо на обочину, и пролететь по ней вперед. Может, все бы тем и закончилось, но на беду лесовоза, его ожидала на краю дороги железобетонная электрическая опора...
Грузовик бампером в момент срезал бетонный столб  у нижнего его основания , погасил скорость за счет удара и... остановился. Электрический столб, к счастью, не упал, а повис на проводах... Виктор Морозов, мой «однокашник» и очевидец тех же событий, рассказывал мне, что ему навсегда врезалось в памяти перекошенное от ужаса лицо Володи…

И так, стоит  он, ни жив ни мертв, посредине дороги со своим злосчастным флажком, а мы, строй курсантов, на обочине и лицезреем всю эту жуткую картину...

Потом нам скомандовали пересечь шоссе, и мы быстренько убрались в парк с техникой (все это случилось как раз у входа в парк). Вот не помню, кто из офицеров в тот раз проводил с нами занятия, но, подозреваю, что и для командира (а может быть, как раз для него, в первую очередь), этот эпизод, едва не закончившийся трагедией, до конца жизни вспоминался в самом кошмарном сне…
Самое интересное, что эта история не имела каких-либо последствий для нас, особенно для Володи... Похоже, что военные, вместе с городскими властями, решили  замять это происшествие для ясности, а сам Володя отделался только испугом (хотя и далеко не легким)...
Но, очень может быть, что этот эпизод сыграл далеко не последнюю роль в том обстоятельстве, что Ярославскому политехническому институту (конкретно, его военной кафедре) запретили после 1973 года выезжать в Пярну на военные сборы.

На следующий год мой друг Саня Уткин, учившийся в ЯПИ курсом ниже, также рассказывал всевозможные  студенческо-военные байки, которые проистекали с ними на аналогичных сборах, но дело в них происходило уже в Гороховецких лагерях, что под Костромой…

О других событиях того лета - см. http://sdfaruntsev.blogspot.ru/2015/04/blog-post_9.html