Продолжение. Начало см. http://sdfaruntsev.blogspot.ru/2015/01/61975.html В/ч 61975. Часть 2. Параллельная жизнь секретного объекта «Угон».
О друзьях-приятелях

Пора уже вспомнить и поименно назвать наших друзей детства. У брата был приятель, тоже Витя, по фамилии Магич. Его в этих заметках надо упомянуть в числе первых, поскольку он обладал несметным количеством талантов, хорошо рисовал, сочинял стихи, был неистощимым выдумщиком, и являлся автором всех коллективных проделок. Зато и доставалось ему частенько по максимуму, как зачинщику! У Вити Магича был старший брат Женя, который учился в техникуме, и по возрасту уже для нас был недосягаем. Был у Магичей еще и младший брат, кажется, Саша, но все его звали «Зюзя». К большому сожалению, в нашем домашнем архиве не нашлось ни одного фото с Витей, зато его младшего брата можно увидеть на нескольких фото, в том числе на прилагаемом - Зюзя второй справа ( а крайний справа - Витя Кондратюк, о котором еще пойдет речь позже).

Моим близким приятелем был Юрка Патрушев, с которым мы позже в один год пошли в школу и три года вместе проучились. У Юры был старший брат Борис, и он тоже слишком был для нас взрослым. Жили Патрушевы в финском домике, на первом этаже которого были жилые комнаты, а на втором – мансарда, подниматься к которой надо было по скрипучей лестнице. Я припоминаю, как однажды зимой мы отправились с Юркой в лес, чтобы заготовить к весне жердь для скворечника. Кому могла прийти в разгар зимы такая бредовая идея, остается только догадываться. Тем не менее, вооружившись топором (!?), мы в лесу выбрали огромную и высоченную березу и принялись её рубить. Трудились мы долго, по очереди тюкая неподатливое зимнее дерево. И ведь дотюкали, мальки! Береза рухнула и, слава Богу, что не задавила лесорубов. Только увидев заваленное дерево на земле, мы поняли, какую ошибку совершили! Чтобы доставить березу до места назначения, надо было бы вызывать гусеничный вездеход! Мы еще пытались очистить ствол от ветвей и сучьев, но, наконец, поняв всю бесплодность своих усилий, решили вернуться. Дома меня ждал новый сюрприз, и очень неприятный. Оказывается, возясь с деревом, я потерял галошу, за что мне была задана изрядная трепка. А может за то, что мы без спроса опять отправились в лес. А, скорее всего, и за то, и за это, а еще и авансом, чтоб жизнь наперед медом не казалась!

 Еще один мой приятель тех дней – Игорь Федоров (на фото он справа). С Игорем мы очень дружили, пошли вместе в первый класс, но Федоровы скоро уехали из части, к моему великому сожалению (Игорёшка, откликнись!).

Вася Захаров был старше меня, ростом не слишком велик, черноглазый, темноволосый, но по физическому и прочему развитию намного превосходил и меня, и многих сверстников. Жили Захаровы в финском домике рядом со стадионом, где мы любили «тусоваться» (хотя слова этого тогда ещё не существовало). Васёк был очень активным, в числе первых во всех затеях, отлично дрался, что чрезвычайно ценилось в мальчишеской среде. Однажды я попытался противостоять Ваське в личной схватке, впрочем, без особой на то причины, а скорее, из спортивного интереса, и он одним единственным точным ударом указал мне мое место в нашей мальчишеской иерархии. У Васи была старшая сестра (кажется, Таня, но совсем не уверен). Наружный её облик я лучше запомнил – рыжеволосая, с густой косой и веснушками по всему лицу. По отношению к сестре Васи, единственной из всех, кого я упомянул в записках, правомочно употребление местоимения «был» в прошедшем времени. Т.к. девочка в детстве и умерла от рака, что явилось для всех нас, впервые столкнувшихся со смертью огромным потрясением (на фото наша мама что-то объясняет Васе, который стоит с карандашом, а рядом – сестра).

Костя Кособоков, еще один мой ровесник и приятель (Костя на предыдущем снимке - крайний слева в светлом костюмчике). Из особенностей его внешнего облика запомнился мне светлый вихрастый чуб, который естественным образом завивался, чему я тогда сильно завидовал и даже расспрашивал, как Косте удавалось приручить чуб всегда так красиво лежать на боку. Из прочих деталей его характера следует отметить несомненные способности к учебе и неумение или нежелание врать, что, полагаю, приносило ему по жизни массу проблем, а однажды и всю нашу компанию поставило под удар. Но об этом эпизоде позже.

Следующие мои друзья - Ира и Володя Гришины. Ирочка, темноглазая, аккуратная, с каштановыми косами, очень милой улыбкой и ямочками на обеих щеках. Наверное, она в то время нравилась мне, иначе с чего бы я так отчетливо, даже и без всяких фото запомнил её образ? С Ирой мы были сверстниками и позже оказались в одном классе, а Вова Гришин, такой же темноволосый и кареглазый, был на год-полтора постарше, что не мешало нам дружить. Жили Гришины в соседнем доме через дорогу и на втором этаже, и я часто бывал у них в гостях. В гости, правда, все мы любили ходить друг к другу, а тут и ещё особая причина была, о которой я упомянул.

На фото вся компания у Гришиных в гостях в начале 1961-го или 1962 года (на стене слева над радиолой висит портрет отца Гришиных, которого я узнал, значит, мы были именно у них). Вова Гришин на переднем плане слева, его сестренка Ира – слева от моего брата Вити, который крайний справа сверху. За Вовой стоит улыбающийся и чернобровый Васек Захаров, его старшая сестра – в центре и выше всех. Правее Васи стоит Коля Аксенов, в середине и левее Вовы Гришина – тройка друзей: автор этих записок, Костя Кособоков (серьезный и в профиль, как и подобает незаурядной личности) и Юра Патрушев с полуулыбкой и задумчивым взглядом, устремленным куда-то вверх.

Вместе с нами в первый класс пошел еще один наш приятель – Коля Аксенов, который единственным из всей компании не происходил из офицерской семьи. Жили Аксеновы в финском домике, а отец у них работал за пределами части и, кажется, был водителем автоцистерны. В общем, мне не понятно, на каком основании они занимали отдельный армейский дом. Но Колька жил и рос среди нас с самого детства. Я вижу его почти на всех фотографиях. Учился он неважно, прочими явными талантами не обладал. Но это было в раннем детстве, может его способности раскрылись гораздо позже?

Костя Васильев, сын командира полка, был на год или два младше меня (на самой первой фотографии в этой главе он стоит вместе со своей младшей сестренкой справа от брата Вити, что крайний слева). Я так скрупулёзно отслеживаю относительный возраст своих друзей, потому что в нашем тогдашнем юном возрасте каждый год значил очень многое, мы признавали за старшими ребятами безусловное лидерство, и соответственно, не очень-то принимали в серьез младших. Наверное, поэтому и с Костей Васильевым мы в детских совместных проказах не часто участвовали, а в более зрелом возрасте уже разъехались. Я жалею, что жизнь нас навсегда развела, т.к. Костя, судя по последующим его взрослым годам, оказался крайне неординарной личностью, о чем чуть позже. Однако и в самые юные годы Костик не отличался кротким нравом. Когда родителями и медицинским руководством части было принято решение пролечить нас массово от глистов (под эту кампанию и я тогда попал, о чем уже упоминал), Васильева-младшего, не пожелавшего добровольно отправляться в больницу, солдаты-санитары отлавливали по всему городку, а когда поймали, то силком засунули в санитарку и отвезли в Бронницы.

Кстати, массовые кампании, были популярны среди наших родителей. Я очень жалею, что не принял участие в одной коллективной акции, т.к. мы к тому времени уехали из городка. Не знаю, кому из родителей или детей пришла первому та счастливая мысль, но старших детей вдруг стали отдавать и возить в музыкальную школу (то ли в Бронницы, то ли в Чулково).  А я всю с детства мечтал научиться играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, особенно на аккордеоне! Наверняка, и я бы оказался в той школе, если бы мы продолжали жить в городке. Может и жизнь бы тогда сложилась иначе!

В одном подъезде с нами этажом выше жили Красильниковы, Лидия Ивановна и Михаил Петрович с детьми Володей и Люсей, которые были старше и меня, и брата. Родители были очень дружны с Красильниковыми, нас же, детей, те несколько лет разницы разделяли почти на вечность. Хотя это касалось, в первую очередь, только меня, все-таки Виктор и Володя были более близкими по годам, они и в зрелые годы чаще встречались. Я же взирал на Володю Красильникова, умного, отлично учившегося, старшего, но никогда не высказывавшего своего превосходства, почти с обожанием. Мы часто бывали у Красильниковых в гостях, однажды даже были оставлены на полное попечение тети Лиды на несколько дней, что кончилось для меня большим испытанием. Лидия Ивановна, медик, работала в здравпункте части, а я в то время страдал тем, что у меня на пятках выросли шипицы, из-за чего бегал и ходил на носочках. Как только братья Фарунцевы оказались в полном распоряжении тети Лиды, она заманила младшего из них в свой здравпункт, произвела небольшую хирургическую операцию и очистила пятки от вредоносных наростов. Выполнила Лидия Ивановна операцию очень быстро и умело, с помощью хирургических ножниц, не помню, чтобы мне даже было особо больно. И я потом очень гордился, что не побоялся и мужественно перенес экзекуцию. А «балетная» походка, тем не менее, и после этого сохранилась у меня надолго.

На одной площадке с Красильниковым жило семейство Тереховых с двумя дочками – Таней и Олей. Девочки были старше нас, тем не менее, мы часто гостили у них. С одним из посещений Тереховых связан эпизод, запомнившийся мне на всю жизнь, так я там лопухнулся! А дело было так. Нас, всех Фарунцевых, пригласили на день рождения одной из дочерей Тереховых. Во время чаепития хозяева стали обносить гостей блюдом, до краев наполненным зефиром. Причем начата эта процедура была по несчастливому для меня стечению обстоятельств именно с меня, и я не успел понять ситуацию. Увидев перед своим носом полное блюдо с вкуснейшим зефиром (а зефир был тогда для нас почти сказочным редким лакомством), я потерял голову и начал двумя руками сгребать зефир к себе. Хозяева и остальные гости не ожидали такого поворота событий, все с изумлением смотрели на меня и на исчезающий из блюда зефир, пока не вмешалась мама и не указала сыну на недопустимость подобного поведения. Поняв ошибку, я был готов от стыда под землю провалиться!

Были в нашей компании еще ребята, которых мне не удалось хорошо запомнить, т.к. они быстро уехали. Тем не менее, один из них Витька Кондратюк очень хорошо запомнился, т.к. он оставил отметину почти на всю жизнь, выбив мне в игре лыжной палкой с железным наконечником, только что выросший постоянный передний зуб (все остальные махались обычными деревянными палками, острый железный наконечник был в той игре совершенно излишен, и мог принести и больше бед). От страха за содеянное, Витька пытался скрыться, но общественность в лице свидетелей и друзей доставила виновника происшествия на глаза маме в библиотеку для исполнения наказания. Виновник, естественно, был отпущен, а для меня с выбитым зубом началась эпоха великих испытаний и переживаний. Родители пытались как-то исправить дефект, неоднократно возили в Москву в специальную стоматологическую поликлинику, расположенную на Таганке. Там мне пытались восстановить зуб, приклеили искусственную вторую половинку, но усилия врачей оказались напрасными. После того, как половинка благополучно отвалилась, мне, чтобы больше не мучиться, воткнули железную коронку - «фиксу», как называли её уличные знатоки. И это в семь-восемь лет! Страдал я от этой фиксы нещадно, стеснялся лишний раз открыть рот, а в 12 лет, уже на Севере, умудрился выбить на уроке физкультуры и второй передний зуб, соседний. И оказалось у меня спереди уже две железные фиксы! Может быть, кто иной извлек бы из подобного обстоятельства немалую выгоду, представляя себя заправским хулиганом, пострадавшим в уличных перепалках, но я всегда был слишком прилежным, и с моим внешним видом это счастье просто не вязалось. И только в более чем зрелые годы, наконец, удалось избавиться от ненавистных металлических коронок, заменив их на нейтральную керамику.

Продолжение следует
http://sdfaruntsev.blogspot.ru/2015/01/61975_23.html